WEB-ресурс научно-практических конференций

К.психол.н. Ветров Р.Ю.

Северо-Кавказский государственный технический университет, г .С таврополь , Российская Федерация

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ НРАВСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ

Наряду с тем, что формирование нравственного человека связано с существованием нравственного воспитания, «немаловажен» факт благоприятной почвы, олицетворяемой воспитуемым. И каким же нужно быть последнему , чтобы с лучшим эффектом впитать направленное на него воспитание?

Прежде, чем разобраться в этом, вспомним о том необычном явлении, которое сопровождает периодически наше нравственное поведение, а именно: необходимость некоего внутреннего преодоления дилеммы - совершить или не совершить акт морального поведения? Эта дилемма, как правило, сопровождается разнообразными мысленными рассуждениями, неким внутренним диалогом, суть которого сводится к вопросу о необходимости нашего нравственного поведения. Необходимости, безусловно, для нас самих, какими бы лицемерными   формами мы не наделяли свои «человеколюбивые» решения. Для нас очевидно, что, так или иначе, сознательное поведение человека направлено на извлечение личной выгоды, и поведение, облачённое окружающими нас людьми (отметим этот факт особо) в моральные одежды, не является исключением. Так вот, чтобы совершить нравственный поведенческий акт, нам, зачастую, приходиться совершать над собой определённое усилие ( согласны , что не всегда, особенно, если такое поведение привычно для нас – «так нас воспитала Родина»), и это, в свою очередь, вызывает у нас особое состояние, которое И.Кант охарактеризовал, как состояние надрыва.

Мы согласны, что такое состояние надрыва существует: это несложно проверить на своей «неприкасаемой» персоне. Но вот вопрос: как можно охарактеризовать человека, который, так сказать, склонен к частым проявлениям подобного состояния? На наш взгляд, он представляет собой человека, который является послушным, воспитанным – неотразимого Homo Educatus . Мы не случайно употребили подобные эпитеты, так как надеемся вызвать определённые ассоциации. Человек, который был послушным и воспитанным ребёнком в детстве может остаться таковым всю свою жизнь (не в смысле остаться ребёнком), что является положительным фактом. Послушный ребёнок не спрашивает (по крайней мере, вслух): «почему?», когда ему говорят: «Так надо», - он просто делает как ему сказали, как бы ему не хотелось не делать «как надо». И если в подавляющем большинстве случаев после того, как он поступал «так, как надо» результатом не было продолжительное плохое настроение, то этот человек развивает в себе принцип, что если поступать «как надо», плохо ему от этого не станет. Обеспечением хорошего настроения ребёнка после того, как он поступил как «надо», как правило, занимается тот человек, который указывает ему как надо себя вести (обычно, в этом качестве выступает родитель, но может быть любой другой человек). Это обеспечение может выражаться в похвале, которую ребёнок любит, ценит, в некоем поощрении – схема известна. И схема эта существует благодаря сути человека, а именно: стремление к получению удовольствия. (В бихевиоризме подобная схема обозначается термином подкрепление.) В нашем случае человек через преодоление неких удовольствий, страданий получает в конечном результате удовольствие, которое компенсирует, а может быть и перевешивает предыдущие неудовольствия. Человек, у которого закрепляется в памяти такой способ получения удовольствия, может отличаться терпением, выдержкой и быть способным совершать нравственные поведенческие акты.

Поэтому, когда взрослый человек совершает нравственное поведение в состоянии надрыва (или без него, но, всё равно, испытывая в какой-то определенной степени неудовольствие), можно предположить, что для него существует авторитетный источник, указывающий как надо себя вести в конкретной ситуации (этим источником может быть как человек непосредственно присутствующий в материальном мире, так и человек в виртуальном мире, т.е. в его памяти , воображении ; источником может служить и неодушевлённый объект: например, закон, традиция и т.п.).

В то же время такое состояние надрыва послушного человека характеризуется, на наш взгляд, ограничением свободы этого человека. Он, скорее, выполняет нравственное поведение, но не совершает. Это не значит, что мы будем настаивать на том, что нравственное поведение, совершённое без надрыва, с большей свободой, самостоятельностью в выборе способа поведения является более нравственным, истинно нравственным, нежели нравственное поведение в состоянии надрыва. Нам не интересна такая постановка вопроса, поскольку считаем, что человек способен совершить нравственное поведение искренне (если уж говорить об искренности) и в одном и в другом случае. Другое дело, что человек, который является не просто послушным, но способный самостоятельно оценить ситуацию и определиться: нужно ли совершать сейчас нравственное поведение или не нужно. Ведь не секрет, что в отдельных, скажем так, неидеальных ситуациях идеальное поведение может оказаться просто прожиганием своего времени. Кроме того, также отметим, что человек не просто послушный, но умеющий самостоятельно и здраво мыслить, способен, в конечном итоге, чаще совершать нравственные поведенческие акты (в том числе и в состоянии надрыва), чем человек просто послушный, делающий «как надо».

Таким образом, для нравственного поведения ценно, чтобы человек воспитывался не только послушным, но и способным самостоятельно здраво (разумно) мыслить. Ведь, по сути, человек, выбравший в конкретной ситуации решение не совершать нравственный поведенческий акт, не обязательно, тем самым, совершит безнравственный поведенческий акт. Кроме того, поведение не делится только на нравственное и безнравственное – оно может быть нейтральным по отношению к морали. Человек, регулярно поступающий как надо, если оглянуться на жизнь человечества, живёт не в своём, чужом для него мире, а потому такой человек a priori несчастный. А зачем человеку быть несчастливым, и зачем обществу несчастливый человек? Чтобы гармонично жить в неидеальном обществе, человек совершает неидеальные, в том числе и безнравственные поведенческие акты.